Сергей Решетников, писатель, сценарист, драматург. Тот самый Решетников

Глава семнадцатая части второй романа «В ожидании ангела», Сергей Решетников

Глава 17 части 2. В ожидании ангела

По ссылке глава шестнадцатая части второй романа «В ожидании ангела» от Сергея Решетникова

17.
Поначалу я видел, что Солнце Мое счастлива. Мы каждый день, взявшись за руки, гуляли по старой дворянской дубовой аллее, спускались к Москве-реке, ходили на брошеный мост, смеялись, потом возвращались домой и трахались, как молодожены. После секса я читал ей вслух свои новые рассказы, пьесы, сценарии. Мы вместе анализировали их, обсуждали. Она говорила, что я ее солнечный гений. Она тоже первые полгода писала рассказы. Так же, как и вторая жена первые полгода писала стихи. Хотя через полгода женщины у такого писателя, как я, вдруг бросают литературу в жопу и начинают страдать по различным причинам. Свою долю страданий в отношения мало-помалу привношу я. Я – настоящий гондон. И у меня дурной язык. Во мне много черного. Если я не успеваю прописать свои желания и хотения на компьютере, тогда я их пробалтываю. А мои желания и хотения нехорошие, бесчеловечные, полигамные. А мои жены всегда гордые и не хотят меня делить ни с кем. Правильно. Не хрен делать.
Вот проститутки в этом смысле терпеливы. Они за деньги хоть с чертом, хоть впятером. Когда я в первый раз разводился с Моим Солнцем (а мы два раза женились), то я уезжал в гостиницу и в первый же вечер напивался и снимал двух проституток. И мы втроем кувыркались. Не скажу, что было гениально, но главное, что я попробовал с двумя женщинами. Я, конечно, не слабак. И в тридцать пять мне не слабо за час с перерывами в пятнадцать минут кончить три раза. Но всё равно удовлетворить двух женщин за час у меня никак не получалось. В сорок я уже не могу похвастаться тремя семяизвержениями за шестьдесят минут. Но на две эякуляции я всё еще способен. Есть еще порох в уретре. К тому же, я регулярно дрочу, чтобы сперма не застаивалась внутри меня. Главное - убедить себя в том, что дрочить – это как срать. Не надо никаких фантазий и прелюдий. Просто это как гимнастика для предстательной железы. Чтобы она жила. Ну… Бог создал нас такими. Мы напичканы железами и прочими хернюшками, которые выделяют из нас различные секреты. Слизистые, жидкие, вонючие, различные. Я уже, по-моему, говорил, что всех женщин я нюхаю. Именно поэтому в этом смысле куннилингус – идеальный маневр для того, чтобы понюхать женщину. Как собаки, знаете, нюхают жопы друг у друга. Так и я. Я тоже собака. Так когда-то меня Соколов и назвал. И мне, однако, понравилось. Хотя… я, как нормальная собака, не люблю других собак.
Из гостиницы я возвращался к Солнце, падал на колени, просил прощения. Нужно сказать, что «просить прощения» – это тоже моя фишка. Я делаю это честно, с удовольствием и совершенно искренне страдаю при этом, как настоящий актер театра школы переживания. Станиславский бы в этом мне поверил. Однако всё это: разводы и ЗАГСы - были потом.
Сначала было следующее. Моё Солнце пришла ко мне к нищему, когда я умирал. Мне, правда, казалось, что я умираю. Как ангел, она явилась с неба и принесла пятьдесят тысяч рублей. Деньги, конечно, небольшие. Но вместе с моими нам хватило, чтобы снять говно-квартиру за МКАДом, в Петрово-Дальнем, и переехать. Муж был в шоке от ее ухода. Он не ожидал такого поступка. А она пошла за романтикой. И, нужно признаться, получила ее по полной. Она пришла к писателю. А писатели только на расстоянии хороши, только в социальных сетях они мягкие и пушистые, а вблизи они говнистые, пьют, блюют, пердят, и более невыносимы, чем самые обычные люди, потому что почти все они о себе шибко много возомнили и считают, что люди вокруг них должны бегать. Они все убеждены, что непризнанные гении. И даже когда их вдруг признают (такое бывает), они еще больше пьют, блюют, пердят и так задирают нос, что конец всему. Но она пришла… ко мне. Она ушла… от него. Ушла от относительного благополучия и достатка к недоделанному гению. И уже за это ее нужно любить. Уже за это можно испытывать мое любимое чувство вины. Что я и делал, не прекращая общения со второй женой. Сука позорная. Тварь подколодная. Ничтожество. Это я про себя. Да-а. Я, правда, ничтожество. Я просто очень хорошее ничтожество. Я, сука, зачем-то стараюсь для всех. В итоге, сука, всем делаю больно и плохо. Однажды, выпив бутылку кагора, у меня сорвалось с языка:
– Я всех женщин мира хочу сделать счастливыми.
– Зачем – всех? Сделай одну, – просто сказала Мое Солнце.
Я вздохнул и пошел в магазин еще за одной бутылкой кагора.
В этот день рухнуло наше маленькое счастье. Она залезла в мою почту (она была открыта), заглянула в мой e-mail (я, глупый, тогда не выключал ноутбук). А там вся трогательная любовная переписка с моей второй женой – с Девочкой Моей. Я, как прежде, любил Девочку Мою, постепенно влюбляясь в Солнцу Мою. И тут началась настоящая драма. Трое суток конфликта, криков, плача… Экспозиция, завязка, основное действие, кульминация, развязка… К тому же, я распустил тогда руки. Я ударил ее. Это после тридцати пяти я взял себе за принцип никогда не трогать женщин. Это в сорок лет Солнце Мое на меня замахивалась топором, била руками, царапала меня, кусала, а я по началу не сопротивлялся, лежал и думал: «Пусть рубит. Пусть убивает. Пусть умру». Этой весной я ходил в синяках, избитый, исцарапанный, покусанный ею. Когда-то дав себе слово, ни одного удара, ни одной пощечины я больше ей не нанес. Я воспитал в себе это. Я вбил себе это в голову, что женщин трогать нельзя. Хотя иногда так хочется двинуть, так хочется звездануть слегонца, что кранты всему! Но есть такое волшебное слово «нельзя». У меня есть. Появилось с недавних пор. Хотя наша маленькая «эмансипация» довела наши отношения до того, что я сам мыл свой кабинет, по очереди мы мыли нашу спальню, чистили туалет и ванную. И это всё добавлялось к тому, что я зарабатывал почти все деньги. Почти всегда было так.
Так уж сложилось, что женщины у меня никогда не работали. Женщины подвигали меня к работе, аккумулировали, стимулировали меня, заставляли сесть и придумать что-то. Это да. Толчок к движению они давали кнопкой «старт-стоп»: и первая жена, и вторая, и третья. Все трое были прекрасными мотиваторами. Особенно Мое Солнце, которая подтолкнула меня научиться делать сайты и много чего другого. В том числе – дописать последний роман. Этот, текущий роман, который вы читаете, я не собираюсь никому показывать, чтобы они не убили меня… Мои жены. Этот роман покажу сначала Виктору Эдуардовичу… Послушаем, что он скажет.
Вернемся к драме. Три дня мы с Моим Солнцем грызлись, ссорились, дрались. Три дня я пил. Потом приехал бывший муж и забрал ее. Так драма переросла в комедию. Прикольно. Приезжает бывший муж с дочкой к жене, которая уходит от любовника… Предлагаемые обстоятельства. Ну, не для российских экранов, конечно. Но братьям Коэнам можно предложить в качестве черной комедии. Они - Солнце, дочка и мужик один – втроем носят, грузят ее вещи. Я плохо помню ее мужа, которого видел давно один раз на вокзале, когда он забирал мой паспорт на прописку – на свою голову. Выхожу, значит, я пьяный из подъезда. Стоит мужик у машины, в которой лежат солнцины вещи. Подхожу к нему, спрашиваю:
– Извини, мужик… Ты… это… не видел ее мужа?
– Нет, – отвечает он с улыбкой. – Не видел.
Я обнимаю его и говорю:
– Ты его водитель? Да? – И, не дождавшись ответа, говорю: – Вот ты хороший мужик, добрый. Сразу видно. Правильно! Забирай ее от меня. Я не приношу счастья, мужик. Я мудак. Скажи ему это. Скажи ему, что я – мудак. Пусть он больше никогда не отпускает ее от себя, потому что она… это… она прекрасная женщина! Она золотая женщина! Она как детонатор… кнопка «старт-стоп»… Тыр-тыр-тыр, – изобразил я что-то типа отбойного молотка. – Знаешь, как волшебно она делает массаж предстательной железы, мужик! Ты не представляешь! Это просто божественная процедура. Передай этому… мужу… пожалуйста. Скажи, что царь отпускает ее. Хотя я и люблю ее… Скажи ему, что я люблю его жену… Ты хороший человек! По глазам вижу…
Вышла дочка с вещами… Мужик взял сумку, погрузил и спросил:
- Много еще?
- Немного, - ответила дочка.
Я пошел за пивасиком в ларек.
Они загрузили машину вещами и уехали. Так закончился наш медовый месяц.
Проснувшись с похмелья, я подрочил и стал писать Моему Солнцу любовные письма, в которых просил прощения, в которых объяснялся в любви, в которых говорил, что всё, что она прочла в письмах Моей Девочке – это неправда… что я просто жалел вторую жену… я просто боялся, что та покончит жизнь самоубийством… а на самом деле я ее не люблю… Я люблю Тебя. Солнце мое! Счастье мое! Мягкое на ощупь. Параллельно я, сука, писал и Моей Девочке. То, что я делал – это скотство невыносимое. Вот если бы мне эту же самую историю рассказали про другого человека, я бы сказал – гондон! Педераст! Говнюк! Но так как это про меня, я… это… промолчу… Оно и так всё понятно, кто говнюк, кто педераст, кто гондон. Видно же всё по лицу. Лицо, сука, никуда не спрячешь. Вот оно!
Словосочетание «счастье мое, мягкое на ощупь» я пишу всем своим женщинам, которых люблю. Я выбираю женщин не глазами, а носом и руками. Я нюхаю и трогаю. Только после того, как я женщину понюхаю и потрогаю, я могу понять, может она быть моей женой или не может.
Через неделю… она вернулась ко мне, снова забрав все вещи от мужа. И рассказала: когда они грузили вещи, это был не водитель, это и был ее муж. Я удивился:
– А почему он не набил мне морду?
Она пожала плечами. И мы опять стали жить вместе. Это был наш второй медовый месяц, когда почти закончились деньги. Когда нам помог Юра с Украины. Это было еще до того, как мне дали в руки первый конструктор сайтов. Тогда я еще думал, что я гениальный писатель. Признаюсь честно – я и сейчас так думаю. Потом что я, как минимум, самый честный писатель. Вот даже про массаж предстательный железы рассказал. Ну, правда, прикольная штука. Не зря же Александр Македонский встречался по пятницам с Гефестионом. Организм не обманешь.

По ссылке глава восемнадцатая части второй романа «В ожидании ангела» от Сергея Решетникова

  • 03.07.2019
Возврат к списку