Сергей Решетников, писатель, сценарист, драматург. Тот самый Решетников

Глава двадцать четвертая части второй романа «В ожидании ангела», Сергей Решетников

Глава 24 части 2. В ожидании ангела

По ссылке глава двадцать третья части второй романа «В ожидании ангела» от Сергея Решетникова

Но пока нам не отказали в регистрации нежилого помещения, всё казалось хорошо. Но это только казалось. Главное, что у нас не было общих детей.
И тогда в нашей большой трехкомнатной квартире на берегу Волги часто стала появляться ее взрослая дочка. Когда мы с Моим Солнцем уже изжили любовь, убили страсть, и даже наша нежность прокисла в быту, у нас иногда стала ночевать ее дочка. Девочке двадцать пять. Девочка напоминает маму в молодости. У девушки и глаза, и титьки даже больше. Только Бог ума, сука, не дал. Вот тут проблема насущная. Но всадить ей я всё равно мечтал. Да. Признаюсь честно. Не Лолита, но где-то рядом… Вообще, мужик, который не мечтает всадить красивой бабе – не мужик. Всегда нужно смотреть на баб и думать о бабах. Даже если у тебя, кроме массажёра предстательной железы, никого нету, всегда нужно думать о бабах. Можно на них злиться, обижаться, вспоминать их хорошие или плохие поступки, но думать о них нужно всегда. На этом стоял и стоять будет род мужской.
Так вот. Представляете? Жену вы излюбили и измызгали. И приезжает ейная дочка. Шокирует тебя своими ногами и титьками. И как жить после этого со старой женой? Как жить в такой семейной дружбе? Наглядевшись на ее дочку, я подходил к зеркалу, трогал свою лысину «а-ля Николай Угодник» и думал: «А не пойти ли мне подрочить?»
Я шел в ванную мыться и быстро передергивал затвор. Становилось легко и приятно.
Я любил Моё Солнце. Но мы восемь или девять лет терлись друг о друга. Долгие годы лицом к лицу. Долгие годы счастья и печали, любви и ненависти, нежности и злобы. А последнее время я понял, что ее фраза о том, что «дети самостоятельные» ничего не стоит. Кризис всех подкосил. И тридцатилетних, и в особенности не готовых двадцатилетних «слонов». Это мы пережили и перестройку, и девяностые. Это мы знаем, что такое пустой суп, что такое «ножки Буша», что такое одна сладкая плитка на Новый год. Ведь не сразу в нашей жизни появился достаток и возможность себя кормить. У меня, например, были исключительно голодные годы в 80-е и 90-е. Завод, где работали родители, закрыли. Денег нет. Спасло нас только приусадебное хозяйство и своя скотина: свиньи, куры, овцы, коровы. Но это было потом. Сначала были питательные салаты из «китайский лапши». Я первый банан попробовал лет в двадцать. В Сибири поначалу не было бананов. Кто пережил 90-е, тот готов к испытаниям. А эти – молодые – не готовы к кризису. А он пришел вместе с Крымом. Можно долго рассуждать, нужен ли нам Крым или Донбасс. И кому это выгодно. Но кризис пришел. Он есть. И дети Моего Солнца потерялись в этом пространстве. Денег не стало. Папа стал тащить на своем горбу обоих. Помогали и мы. Но всему есть свой предел. И я устал. Учитывая то, что моей родной дочери надбавки не вышло никакой… Я устал… и вспомнил Зощенко: «Они вам ничего не будут стоить»…
– Нет, мамуленька, я больше так не могу. Либо я рано или поздно сломаюсь и отымею твою дочку, либо давай расстанемся… по-хорошему…
И мы расстались. Плохо ли мне без нее? Без Моего Солнца? Плохо. И дело даже не в еде… Хотя и в этом тоже. Дело в привычке. Как будто руку мне оторвали. Или ногу. И я думаю о ней, думаю, думаю. Регулярно. Она продолжает жить внутри меня. Она, как прежде, в моем сердце. В моей душе. Девочка Моя тоже в моем сердце, но, после череды ее проклятий и десятилетия разлуки, уже на порядок меньше. И даже ее «приветик» – это наживка на лоха. А я, благодаря Моему Солнцу, уже давно не лох. Уже давно. Она меня многому научила. Вернее, мы вместе с ней научились многому. Научились жить, терпеть, бороться, любить, быть любимыми… Пишу и плачу, сука. Пишу и плачу. Аж хочется жениться на ее дочери. Хочу, чтобы Солнце Мое была молодая и красивая, как годы назад, когда мы гуляли по дворянской усадьбе в Петрове-Дальнем, когда я впервые читал ее рассказы… Она писала хорошие рассказы… но я, неуклюжий, что-то в ней сломал. Что-то испортил в ее механизме. Я экспериментатор человеческих душ… Хочу еще разочек прожить с ней те восемь, или девять, или десять лет! Мы их проживем по-другому, иначе. Я не буду писать письма Девочке Моей… А, может быть, буду… В этом дубле будет больше любви и нежности.
- Дубль «два». Николай Степанков и Солнце Его. Мотор! Поехали!
- Дубль «два». Николай Степанков и Девочка Его. Мотор! Поехали!
Вообще, со всеми женами я бы хотел прожить прошлую жизнь еще разочек.
Но как сейчас-то жить? Зачем? Почему?
Ради дочери Дуси, которая морщится от твоих «успехов»? Зачем?
Я абсолютно не умею знакомиться с девушками на улице. Я тупой сорокалетний дятел с чувством вины. И чувство это с каждым годом всё больше и больше. Притом, сука, я ведь всех предупреждал:
– Я не приношу счастья!
Я ВАС предупреждал ведь! Не поверили. В итоге Девочка Моя пишет в фейсбуке, что она – ведьма, а Солнце Мое скрывает от родных наш разрыв. Стыдно. А чего стыдно? И обеим я должен. И обе от меня чё-то хотят. Одна - чтобы я содержал ребенка и ее. Вторая… Етись оно всё конем! Лучше подрочу!

По ссылке глава двадцать пятая части второй романа «В ожидании ангела» от Сергея Решетникова

  • 04.07.2019
Возврат к списку