Сергей Решетников, писатель, сценарист, драматург. Тот самый Решетников

Глава шестая части второй романа «В ожидании ангела», Сергей Решетников

Глава 6 части 2. В ожидании ангела

По ссылке глава пятая части второй романа «В ожидании ангела» от Сергея Решетникова

6.
С Солнцем Моим я познакомился много лет спустя через ЖЖ. Когда еще Живой Журнал был уютным местечком для творческих людей, таким междусобойчиком, журналом по интересам, где встречались и общались творческие люди: художники, драматурги, режиссеры, просто праздношатающиеся… И троллей поначалу не было. Тролли набежали потом, после 2010 года. И заполнили собой весь Рунет. Сейчас есть фейсбук, твиттер, ВК. И там тоже тьма троллей. Но это всё не то. По прошлому ЖЖ я по сей день скучаю. Там я мог быть откровенным. Там я и познакомился с ней, со своей третьей женой – с Солнцем Моим. Хорошей, доброй, красивой, но старше меня. В этом «но» вся загвоздка. Весь перец в этом «но». Я это понимал. Она это понимала. Но тогда я был «одинок» и жил в Москве. С Моей Девочкой я был официально разведен, но формально нас многое связывало. Главное, она не хотела от меня уходить. Но в начале лета она всё же уехала. Уехала из Москвы в Сибирь. Как она сказала – дочь в школу отдавать… Какая дочь? Дочь воспитывалась без нас несколько лет! Дочь воспитала бабушка, которую я из-за комплекса вины планировал отыметь. У дочери были только наши гены. Дуся была делом рук бабушки. Не скажу, что это плохо. Но это так. Ни Моя Девочка, ни я в воспитании Дуси до семи лет участия не принимали (я и потом участвовал только деньгами). Девочка Моя в самые непростые для меня времена уехала на поезде в Сибирь. Отдавать в школу Дуську. Оставила меня тут наедине с проблемами. Сто тысяч последних рублей у меня лежали на карте в одном из банков. И больше ничего. Даже квартиры нормальной не снять. Я не знал, на что буду жить. Деньги за проданную в Томске квартиру кончились. Кончились деньги с театральной премии. Моментально кончилось копеечное признание. А работу никто не давал. Мы поначалу даже перебрались в Тулу. Проваландались там месяц. Там я впервые придумал своим «околоумием» – убить Мою Маленькую Девочку. Почему мне эта дурная мысль пришла в голову? Алкаш потому что.
Потом я бухой попал в милицию. Мусора меня избили. И всё. Мне опять захотелось умереть. Я стал посматривать на шестые этажи в надежде найти там своего ангела. Но ангела не было. Была суровая реальность в цепких лапах капитализма.
Я приехал в московский театр, где мне дали премию за пьесу, попросился в пресс-секретари и меня взяли. На оклад пятнадцать тысяч рублей. Пятнадцать тысяч рублей в Москве даже десять лет назад – это очень мало. Я комнату на первом этаже снял на станции метро Отрадное за десять тысяч рублей. То есть, теоретически, у меня оставалось пять тысяч рублей на жизнь, из которых на проезд в метро уходило около трех тысяч. На жратву уже не хватало. Получается, я должен был тратить свои последние сбережения – сто тысяч рублей, которые лежали на карте. И я их стал помаленьку расходовать. И еще я писал сценарии. Кучу сценариев, уйму. Что я только ни писал. Детективы, мелодрамы, драмы, комедии… Ничего из этого не купили. Украли у меня достаточно идей и сценариев. А купить ничего не купили. Так я и прожил в Москве всё лето. Потом – начало осени.
Кстати, из театра я ушел через две недели. Почему? Два уважаемых мной человека, примерно моего возраста - режиссеры, работающие в этом театре - пришли вместе со мной на фотовыставку главного режиссера, который, условно скажем, владел этим театром. Выставка проходила в фойе. Такой случился междусобойчик. Главный режиссер, потешая свое самолюбие, организовал, чтобы сделали и вывесили в фойе его фотки, которые он на «мыльницу» тупо нащёлкал на рыбалке, на охоте, в каких-то иных местах. Выставку грамотно, красиво оформили. В теории эти фотографии должны будут рассматривать те, кто пришел на спектакль чуть раньше положенного. Главный режиссер решил опробовать выставку на своих работниках: на двух режиссерах, которые были его учениками, и на мне – на, так называемом, пресс-секретаре. Вместе мы ходили, разглядывали фотографии, а его ученики открыто восхищались этой, извиняюсь, байдой. Это – сто процентов – байда! Такую выставку может сделать, маясь дурью, любой лузер, у которого есть фотоаппарат-мыльница. Годы назад в моде были такие «мыльницы». Так вот – главный режиссер рассказывал нам про каждую фотографию в отдельности. И мы должны были этими фотками восхищаться. Я-то актер так себе. У меня, сука, восхищение уж никак не выходило. Мало того, я слегка кривился при виде очередного "шедевра". А ученики, которых я хорошо знал, ничего – старались, нахваливали.
– Вот эта прекрасная фотография!
– А тут какой ракурс! Какая перспектива!
– Да. Я согласна – это фотография привлекает к себе внимание именно этим.
– А вот от этого полотна я оторваться не могу.
– И я не могу.
Я чуть не сблевал.
И на следующий день я уволился по собственному желанию. Не сказать, чтобы я офигенно разочаровался в людях. Я и не был ими особо очарован. Все люди манипуляторы, говнюки и жополизы. Я тоже в Томске нахваливал своих шефов и в нефтехимии, и в энергетике. Но я делал это как бы в шутку, а тут я приехал в театр, и мне казалось, что как раз здесь, в храме Мельпомены, всё по-серьезному, по-честному, по таланту – признание, по способностям – возможности. А оказалось всё так же, как везде, кто сосет у главного режиссера, тот получает главные роли, кто не сосет, тот играет «кушать-подано» и «принеси-подай-пошел-на-хер». И я уволился. Нахрен! В жопу такую работу. Не знаю, вспомнят они или нет эту выставку… прочитают они или нет эти строки, посмотрят они или нет, но то, что происходило тогда в фойе – это был ад похлеще Данте. Всех жополизов Бог поместит в одно место, где те будут без остановки лизать наждачную бумагу для шлифовальных машин.
После работы в театре я опять плотно засел за сценарии. Я писал много, усердно и бесполезно. Несколько раз я даже подрабатывал на свадьбе видеооператором. Вот комедия-то. Гений, ёбт, недоделанный, которого шпуняют на свадебной церемонии.
– Это снимай! Это не снимай! Тут бери общий план.
– Сними меня, фотограф! – дышали на меня перегаром гости.
И я отработал несколько свадеб. После последней церемонии я круто напился, начал бурагозить, облевал невесте платье и меня с позором выгнали, чуть не разбив камеру. Больше меня на съемки свадеб не звали. Потом я написал сценарий «Ах, эта свадьба!», идею которого благополучно украли и реализовали в фильме «Горько!». Говнюки! У меня до сих пор сохранилось письмо в эту компанию. Хотя… я много куда отправлял письма с предложениями по этому сценарию: с синопсисом, концепцией и самим сценарием.
Тогда я уже несколько лет общался с ней – с Моим Солнцем. Я знал, что у нее есть муж, взрослые дети, что ее дочка актриса.
А! Еще забыл! Перед нашей первой встречей она меня у себя прописала! Да-а! Во как! Вот комедия еще! Прописала на свою голову! Я приехал в Москву, получил премию. А у меня не было никакой прописки (так я сжег за собой все мосты в Сибири, чтобы некуда было отступать, перешел Рубикон, чтобы легче было умереть). Чтобы сделать счет в банке, на который перечислят деньги (около ста пятидесяти тысяч), непременно нужна прописка. Ее у меня не было. Я хотел сделать фиктивную. Поехал в Сергиев-Посад. Там меня начали охмурять, хомутать, завлекать. Я испугался, забрал паспорт и уехал. Да. И еще написал эту историю в ЖЖ. И она – Солнце Мое - откликнулась. Говорит:
– Давай я тебя пропишу.
– Где? – спрашиваю.
– У себя, – отвечает она.
– Давай, – обрадовался я.
С ней я еще вживую не встречался. Договорились, что я передам паспорт на вокзале. Приехал ее муж, взял у меня паспорт и уехал. Он, конечно, не знал, что приехал разлучник. Да и я никак не предполагал такого развития событий. Через неделю прописка была готова, и я погнал на встречу с ней. Встретились мы в кафе. Солнце Мое заказала себе морепродукты и чай. Я ничего себе заказывать не стал. У меня тогда каждая копейка была на счету. На тот момент я не мог себе позволить даже эспрессо.
В тот день я не был ею очарован. Сидит она такая в дурацком берете и вдруг выдает:
– Дурацкий такой берет у меня, – и красиво улыбается.
Я не знал, что сказать на это. И тоже сижу улыбаюсь, как дурак.
В общем, прописку мне сделали. И в тот день я впервые познакомился с Моим Солнцем, которая с удовольствием ела суши. Она потом стала моей Третьей Женой.
Минул год. И она снова появилась в моей жизни. Мы начали переписываться. Потом перезваниваться. А потом мы встретились где-то в центре Москвы, поговорили и поехали на метро в мою темную комнату на первом этаже. Тогда на эскалаторе я своим «греховодником» так хорошо прижался к ее жопушке, что понял – вот моя жопа, вот моя судьба.
И, как в кино, после первой ночи я спросил:
– А как же твои дети?
– Они самостоятельные, – ответила она.
В этот момент я вспомнил фильм по Зощенко: «Они вам ничего не будут стоить». Дай Бог, что это не про меня…
Однако. Секс мне понравился. И главное – запах мне понравился. Всех своих женщин я нюхаю. Не парфюм, нет, а настоящий запах женского тела. Я сразу же им делаю куннилингус. Там, в мохнатке, мне – как настоящей собаке – всё становится понятно – моя или не моя. Если меня не раздражает ее естественный запах, я задумываюсь. Если мне нравится ее запах, я сразу же делаю предложение.
В общем, мы решили с ней снять квартиру и жить вместе. Любви, как таковой, пока не было. По-крайней мере, у меня. Но кончить она кончила в первый день. По-крайней мере, она так мне сказала. Хотя не скажу, что в сексе меня всё на сто процентов устроило. Да и ее, наверное, тоже. Нужно признаться, первый секс часто бывает сумбурным и более эмоциональным, чем чувственным. Здесь главное не секс, главное прочитать запах. В дальнейшем я люблю, когда женщина понимает, что ты хочешь, а ты понимаешь, чего хочет она. Притом, такие взаимные «понималки» должны быть на том этапе, когда и ты ее желаешь как женщину, и она тебя жаждет как мужчину. Это потом вы станете уже как братик и сестрёнка, которые знают все трещинки друг у друга. Это потом ты запах ее говна сможешь отличить из тысячи. Это потом любовь перейдет в привычку. И вы будете покупать искусственные фаллосы, вы будете заказывать проституток или негров, которые должны будут разнообразить вашу сексуальную жизнь, и это будет называться – «не изменять». А вот первый год совместной жизни – это хорошо. И он начался с Моим Солнцем. А Моя Девочка еще не знала о том, что я с ней расстался. Такой вот парадокс, о котором я боялся говорить.
И еще – в первый же день Солнце Мое мне предложила анальный секс. А я, признаться, кумарю по анальному сексу. Люблю это дело. И всегда об этом писал в ЖЖ. И, видимо, она об этом читала. Это потом, спустя годы, у нас анального секса не было по нескольку лет. А в начале он был. Прекрасный анальный секс. (Моя мама не должна читать этот текст. Мама, если ты дочитала до этого места – бросай. Дальше будет еще хуже). Это было замечательно. Это был такой маленький анальный рай, который быстро кончился.
Однако игра только началась. И играл ее я. Играл на два фронта. Зачем? Почему? Потому что любил. Потому что – чувство вины. Потому что – ребенок, которого изначально хотел я. Ребенок, зачатый с железками в спине. Ребенок, у которого при преждевременных родах повредили шейные позвонки. Ребенок, который прошел ад и выжил. Девочка, которую уже несколько раз оперировали. И я её предал. Дусю. Вот оно – мое очередное чувство вины.
Вина за виной – дорога к сумасшествию в самый срандель.

По ссылке глава седьмая части второй романа «В ожидании ангела» от Сергея Решетникова

  • 30.06.2019
Возврат к списку