Сергей Решетников, писатель, сценарист, драматург. Тот самый Решетников

Роман Двойник, глава 16 Беглецы

Двойник, шестнадцатая глава Беглецы

Двойник, шестнадцатая глава Беглецы

Ранее по ссылке 15 глава романа Двойник Надежда

16. Беглецы

Двадцать минут я бежал с Надеждой, которую держал на руках. Поначалу мы бежали по улице Чередниченко, по улице того самого участкового, которого убил юный Гарик Узбек. Говорят, он лично отрезал мертвому милиционеру три пальца. И при этом хохотал от восторга. Придурок. Хуля говорить!
Потом мы свернули на улицу Правды. Маленькую тёмную улицу Правды, которая вела до соснового леса и быстро кончилась. Перед нами стояли могучие сосны. Я на секунду остановился, перевел дух, помчался вновь. Мне было легко. Ну, или скажем – нетрудно. Надежда поначалу казалась напуганной, а потом она стала улыбаться. Какая замечательная улыбка у Надежды, когда я бегу с ней. Я готов был бежать так на край света. Под ногами у меня крутилась земля. Я мчался также быстро, как убегал тогда от боевиков, на которых мы с пятью бойцами наткнулись 8 января в пригороде Грозного. Мы убежали от них. Нас было 10, но мы убежали от них. Так как не имели с собой дополнительного боезапаса. А «чехи» были вооружены до зубов. Два ручных пулемета иностранного производства, несколько гранатометов, по-моему, ОЦ-14 «Гроза». Я рвал когти. И мне было легко. Живому всегда легко. Как я относился к смерти? Конечно, боялся. Если кто-то вам скажет, что он не боится смерти – не верьте. Смерти боятся все. Просто избранные умело скрывают страх.
Я хотел остановиться, когда понял, что вокруг меня кромешная темень. Но внутри меня было светло и горячо. Неустанно работало моё сердце, которое могло перестать биться в Грозном. Но я выжил. Блядь, я выжил и не сошел с ума! И сейчас бегу. В кромешной тьме с горящим сердцем, освещающим мне дорогу. Я любил Надежду, девушку из ларька, который я чуть не ограбил. Хрязь! Тум! Бум!
Мы столкнулись с деревом. С огромной сосной. Я ударился Надей и головой. Упал. Лоб разбил в кровь. А Надя?.. Не знаю. Не вижу. Ни хуя не вижу! Где она?
- Надя, - озвучил я темноту, лежа на земле.
Блин, я убил мою Надю. Я хряпнул её башкой о дерево!
- Надя, - позвал я еще раз.
Тишина. Я пошарил вокруг себя руками. Никого. Куда же она делась?
- Надь, ты меня слышишь? Скажи, что ты меня слышишь.
Я поднялся на четвереньки и стал искать. Наткнулся на неё. Обрадовался. Тьма, хоть глаз выколи. Я погладил её по руке и с нежностью сказал:
- Надя, я люблю тебя. Я так долго тебя искал.
Ёбаный стыд! И тут вдруг я понял, что рука у неё холодная. Что кровь по этим венам, видимо, уже не течет. Или – не бежит. Как правильно? Хуй её знает! Такая же холодная кожа была у Онищенко, с которым мы не добежали до железнодорожных путей. Какое горе! Блядь! Какое беспросветное горе! Горюшко!
И я заплакал. В Чечне я не плакал ни разу. После дембеля я тоже не позволял себе слёз. А тут расплакался. Разрыдался, как дитя. Но как же мне не плакать, ведь я убил о сосну мою Надю. Мою любимую женщину! Я ударил её головой. Мою девушку, которую я встретил при ограблении ларька. Боже мой! Как же так можно? Зачем, Господи!? Почему именно так? Я первый раз со времен побега моего Хуя забыл о прошлом. Именно с ней, именно с Надей. А может быть она еще жива? Может я смогу её спасти? Может быть нужно взять её на руки и побежать в город, в реанимацию? Я хочу её спасти! Я спасу её. Нужно только увидеть свет. Нужно увидеть её прекрасное лицо. Мне нужен свет. Огонь!
Я, кстати, не курю. Я пошарил у неё в штанах. В кармане нашел спички. Курить нужно бросать, родная! Курить – здоровью вредить, любимая Наденька! Чиркнул спичкой, поднёс к лицу. О, боже! Блядь! Я отскочил в сторону, как ошпаренный и еще раз ударился о сосну. Ебнулся башкой пуще прежнего. И – в пизду – потерял сознание. Хуй его знает – на какое время.

Далее по ссылке 17 глава романа Двойник Трупоположение

  • 07.11.2016
Возврат к списку