Сергей Решетников, писатель, сценарист, драматург. Тот самый Решетников

Роман Двойник, глава 38 Чистый

Двойник, тридцать восьмая глава

Ранее по ссылке 37 глава романа Двойник Столбы

38. Чистый
Мы въехали в ворота. Нашу серебристую машину почему-то впустили. Безусловно, Войновский не был таким простым, как может показаться с первого взгляда. Он всё рассчитал, всё прозвонил, разузнал. Войновский, безусловно, молодец.
Мы прошли через все металл детекторы. Нас обыскали.
Мы вошли в комнату, где нас встретил высокий дядя в маленьких очках на носу. Он спросил:
- Как вас представить?
Я посмотрел на охранника Войновского, пожал плечами и сказал:
- Шмель.
Человек ушёл. Его не было минут десять. Мы с охранником сначала осматривали всё кругом, потом стали переглядываться друг с другом. По глазам Войновского я понял, что его беспокоит время тишины. Я был скорее невозмутим. Что-то подсказывало мне, что любая история заканчивается божественно. Любая история. Даже когда террористы захватывают в заложники сотни людей, даже когда смертники взрывают бомбу в многолюдном помещении, даже когда в вагон метро входит очумелая смертница, любая история заканчивается божественно. Ибо смерть - это еще не самое худшее, что способна испытать душа человека. Я сегодня какой-то мутный, стоит признаться... Я на секунду встал со стула. И упал без сознания. Хуяк!
# # #
Я открыл глаза. Надо мной стоял Чистый, мой охранник, высокий дядя в маленьких очках, в которых отражался дважды я, лежащий на полу. Пол был тёплый.
- Пол с подогревом, - сказал высокий дядя в очках.
- Голендуха? - спросил Чистый.
Высокий дядя подал мне стакан с водой. Я взял, сделал три глотка. Жидкость перетекла из горла в желудок и у меня начались колики в животе. Мой организм был полностью обезвожен. Мой организм был полностью обезврежен.
Чистый сказал командным голосом:
- Двое суток, чтобы привезти его в полный порядок. Капельницы. И всё, что полагается. Сделайте чудо. А этого, - указал он на Войновского и щелкнул пальцами.
В помещении появились трое огромных ребят, готовых схватить моего охранника.
Я тихо сказал Чистому:
- Я никогда тебя ни о чем не просил…
- Не просил, - подтвердил Чистый.
- Этот человек спас меня от смерти...
- Я понял тебя.
Он повернулся к ребятам и сказал:
- Поговорите с ним… о душе.
Чистый был мне как отец. Почему? Не знаю. Просто я так думаю. Мой отец со мной никогда не говорил по душам…
Чистый не давал прямых советов. Он был философом по жизни. Он был Платоном XXI века. Я умел расшифровывать его высказывани. Напрямую он только рассуждал на «животрепещущие темы про уток». Да и то - со времён зоны мне давно не доводилось слушать истории пернатых. Почему он любил говорить «про уток», мне непонятно. Но он делал это с нескрываемым удовольствием. Он рассказывал так, как будто всю свою прошлую жизнь занимался утками. Так, как будто остаток своей жизни он проведет в кругу пернатых и вонючих уток.
- Утка – это птица семейства утиных, - сказал он сегодня на прощанье.
Высокий дядя в очках на кончике носа поднял руку вверх и подобострастно запел:
- Особенно хороши утки-проходы…
Но Чистый перебил его:
- Не об этом сейчас речь. Не об этом.
Высокий дядя сконфузился и замахал руками.
Жизнь моя проистекает из одной нелепости в другую. Я это давно замечаю. Последние годы логика нарушается постоянно. Валидность абсурда переходит все границы. Сила негатива без достоинства утвердилась во главе угла. Глобальное приневоливание вопреки прогрессу утвердилось в догму. Наши мозги нам уже не принадлежат. Нашими мозгами управляют извне. Мы тролли и пушечное мясо. Мы танцуем грустный танец репрессалии. Никого не жалко, никого. Воздаяние. Как выйти из этого порочного круга с запахом морфина? И еще меня замучили запоры. И еще морфин не имеет запаха.
# # #
Чистый не сказал, куда ехать.
Охранник Войновский давил на газ. Мы ехали на крутом кроссовере. Мы неделю провели у Чистого в резиденции. Меня, так сказать, откапали, напичкали витаминами, привели в порядок. Я прошел курс экстренной терапии на самых современных аппаратах. Силы переполняли меня. Мозг мой заработал с новой силой. Галлюцинации меня покинули. «Любовь», «кровь» и родственник Пушкина мне больше не ебли мозг. Дядя Лёня?.. Дяди Лёни больше не было. Его больше не было. Скорее всего – так. Всё это время я был практически один. Как я люблю. Охранник Войновский жил неподалеку, но встречались мы редко. Так уж получалось. По утрам врачи, психологи, медсёстры колдовали надо мной. По часу в день после обеда я встречался с Чистым, он рассказывал про уток, а я выкладывал о своей горькой судьбе. Он впервые слышал мою историю. На зоне я о ней молчал. Он внимательно слушал меня несколько дней. На протяжении всего времени ни разу ни тени улыбки не увидел я на его лице. В конце моего длинного рассказа он долго думал и задал один лишь вопрос:
- Чем я могу тебе помочь?
Это был самый нужный вопрос.
- Я хочу вернуть свой Хуй.
Чистый подумал, встал на ноги, зевнул, потянулся и молча вышел. На следующий день после обеда Чистый ко мне не пришёл. Я понял, что должен уходить. Мы встретились с Войновским. Быстро собрались и пошли к машине. Мы получили от Чистого новенький кроссовер. Автомобиль завелся. Я посмотрел на окна особняка. В одном из окон я увидел Чистого. Он стоял в белой рубашке и держал руки скрещенными на груди. Чистый в прошлой жизни мог быть Императором Наполеоном или… или уткой. Я вспомнил, как он давно показывал мне «фак». А сегодня он мне ничего не показал. Хорошо это или плохо – я не понимал. Хуй его знает! Победит ли утка человека? Это вопрос. Важно держать язык за зубами. Нужно пережить тягу к морфину.
Машина тронулась. Мы поехали вперёд. Я был рад, что всё рассказал Чистому. Я никому еще так много про себя не рассказывал. Мы ехали солнечным утром. За окном мелькали деревья, столбы и, почему-то, БТР-ы. И только на этом месте, только сейчас я впервые вспомнил, что Чистый должен был выйти из зоны только через несколько лет. А он уже откинулся . Что-то не слагалось в моей голове. БТР-ы, дворец Чистого, охранник Войновский, который молча привез меня сюда, когда будто эта дорога была ему знакома. Ёбаный в рот! Да и хуй с ней! Жизнь – это сон! Главное вернуть себе Хуй и Надежду.
И вдруг на дорогу опять выбежала голая Нинка. Войновский резко вырулили влево, справился с управлением и объехал её. Мы не сбили её. Я громко выдохнул и спросил:
- Она осталась жива?
Войновский утвердительно кивнул головой.
- Тогда… она осталась жива?
Войновский снова кивнул. Я улыбнулся. Там позади вдалеке стояла обнаженная живая Нина… Мне показалось, что она махнула нам рукой, типа, попрощалась. Живая Нина. Русский «Подорожник».

Далее по ссылке 39 глава романа Двойник Хорошие люди

  • 24.11.2016
Возврат к списку