Глава 11: Лучевая артерия, скорая помощь, хороший человек, апелляция, запах крови
По иску, который написал Роберт, нам без комментариев отказали. Собственно, другого я и не ждал. Как я и говорил изначально: нам Госреестр пока не отказал в регистрации, есть только приостановка. Какова хера подавать в суд, если вопрос ещё открыт? Роберт не угомонился и подал апелляционную жалобу. Рассмотрение дела в областном суде назначили на май. На 21 число. Было уже тепло, даже жарко. Я приехал в суд заранее. Перед этим дома я тщательно подготовился. Я две недели не пил. Надел белые штаны, которые когда-то сшила мне Алиса, белую джинсовую рубашку, белые экковские туфли, белые экковские носки, очки с цейсовскими линзами и чёрной оправой Таг Хоер… Часы Брайтлинг. Но в общем – вах! Глядя на себя в зеркале, я подумал, что выгляжу неплохо… Это только через два года в ожидании очередного судебного заседания один мужик, сидевший рядом со мной, научил меня, что одеваться для суда нужно как можно скромнее… Даже боле того.
– Надо одевать всё самое худшее. Чем хуже ты выглядишь, тем больше у тебя шансов на успех, – сказал он мне с улыбкой, вытягивая вперед ноги. Я вижу дешевые кроссовки, китайские «адидасовские» треники, а также замызганную рубашонку.
– Мне понятно, – сказал я. Я ему и правда поверил. На самом деле в российском суде нужно выглядеть этаким зачуханцем, чтобы был шанс, что тебя пожалеют.
Сегодня я стоял у областного суда в белых одеждах и смотрел на дорогие часы. Один час ожидания – как минимум. Я стал бродить, куда придется. МКАД гудел плотными потоками машин. Я двинулся от него прочь и пересёк бульвар Строителей. Дошел до дома правительства Московской области. Мне тут нечего делать. Потом двинулся к Леруа Мерлен… Иду по территории парковки, просто рассматриваю автомобили, рассуждаю, какую модель бы я купил… Вижу белый хэтчбек Шевроле с открытой дверью… На заднем сиденье мечется мужик, как будто его током ударило. Я подхожу.
– У вас что-то случилось?
Он поднимает левую руку, а у него из лучевой артерии кровь фонтанчиком пульсирует (пишу про артерию со знанием дела, но это только сейчас я шарю в этом).
Он говорит:
– Случайно ножом махнул, – и показывает на картонные коробки, которые хотел порезать.
Я растерялся, но моментально взял себя в руки и спросил:
– Где у вас аптечка? Зажмите… зажмите вену рукой.
Я впервые в жизни оказывал первую медицинскую помощь и честно не знал, чем отличается вена от артерии. Ведь всегда говорят: перерезать вены. А правильно говорить перерезать артерию. Но это я сейчас такой знающий. А тогда я тупил:
– Зажмите вену… Выходите скорей.
Он вышел из машины бледный. Рана была примерно сантиметр… и вдоль артерии, что страшнее всего. Он сразу весь асфальт залил кровью. Кстати, люди проходили мимо и просто смотрели на нас. Мужчины, женщины, человек десять прошло, и никто не предложил помощи. Проходили, смотрели, уходили. Один худощавый с циррозной кожей мужик остановился, почему-то самодовольно улыбнулся, поправил замызганную кепку и показал пальцем на МКАД:
– Там больница… Берите машину, езжайте, чем тут стоять.
Я развёл руками и гаркнул на него:
– Охеренная помощь, мужик! Спасибо, блин! Дёргай отсюда!
– А чё у вас случилось-то?
– Ты из любопытства спрашиваешь?
Он понял, что я не шучу и пошёл дальше.
В итоге всё-таки в хаосе багажника я нашёл аптечку. Я решил перетянуть руку жгутом выше локтя. Я почему-то был уверен, что это поможет. Я затянул жгут так, что у него рука посинела. Но кровь всё равно фонтанировала.
– Не понимаю, почему, – сказал я.
Откуда-то из далёкого детства или из армии я помню, что туго затянутый жгут остановит кровь.
– Что будем делать? – спросил меня истекающий кровью водитель.
Нас эти пять-десять минут как будто сдружили. Мы говорили так, будто бы знали друг друга всю жизнь. Ему было за сорок. Мне за сорок.
Я наконец-то сообразил:
– Надо вызвать скорую.
Я полез в карман, достал и стал разблокировать свой телефон, но мои руки были в липкой густой крови. Экран не реагировал и я не мог отключить эту дурацкую блокировку на андроиде. Я забыл, что там внизу есть надпись «экстренный вызов».
– Звоните с моего, – сказал мой товарищ, держа руку высоко вверх, надеясь на то, что атмосферное давление поможет остановить кровь. Но артериальную кровь таким образом не остановить. И сердце выталкивало её наружу из порезанной артерии. И кровь лилась ему на голову и на асфальт, на голову, на плечо, на асфальт, на белую машину…
– Где у вас телефон? – спросил я.
– В машине… у коробки передач… Там? Вот-вот. Левее. Под блокнотом. Да.
Я нашел его айфон и позвонил «112» (это я помнил, слава Богу), дозвонился до скорой. Объяснил ситуацию.
– Как его зовут? – спросил меня женский голос в айфоне.
– Я не знаю. Я просто прохожий. Приезжайте скорей.
– Спросите у него, как его зовут.
– Как вас зовут?
– Михаил.
– Михаил его зовут, – сказал я в айфон.
– Это ваш телефон?
– Нет, его.
Стоим ждём, истекаем кровью. Михаил попросил меня взять в кармане ключ и закрыть все двери машины. Я так и сделал. Потом положил ключ обратно ему в карман. Вижу, по бульвару едет скорая. Я подумал, что наша. Побежал к ней, замахал руками, мол, мы тут, мы тут, на помощь. Они подъехали к нам. Вышел молодой врач (не врач, не знаю), полная женщина (доктор или сестра – не знаю, похер).
Врач сказал женщине:
– Давайте бинты.
Женщина полезла в большую сумку с красным крестом доставать бинты.
– Вы ему кто? – спросил меня врач.
– Никто. Прохожий.
– Что случилось?
– Говорит, случайно порезал вену. Мы перетянули жгутом выше локтя. Но кровь не остановилась.
– Это не вена, это артерия. Жгутом кровь из артерии не остановить. Это старые советские байки про спасительный жгут.
– Правда? – спросил я: – Я и не знал. В следующий раз буду знать.
– При повреждении артерии нужно вызывать скорую.
Врач надел резиновые перчатки, с трудом перерезал жгут, который мы затянули туго-претуго. И стал бинтовать рану.
Он сказал женщине:
– Спроси пока, куда… в какую больницу его везти?
Через несколько минут приехала ещё одна скорая. Оказалось, что на вызов ехала именно эта… вторая, а остановил я случайно проезжающую мимо. А так как у них не было вызова, они подъехали к нам оказывать помощь. Потом врач второй скорой помощи передал какие-то бумаги нашему врачу… В общем, это не важно. Хорошо, что я остановил их. Чем раньше, тем лучше. Михаил успокоился, когда ему перевязывали руку, и уже улыбался, глядя на меня. Я тоже улыбался, глядя на него. Мы в этой стрессовой ситуации делали чёрт-те что. Но всё равно он был мне благодарен. Я видел по глазам. Он попросил доктора полить ему воды на руки. Ему полили. Михаил ополоснул от крови ладони, подошел ко мне, протянул правую:
– Спасибо! Спасибо большое! Как вас зовут?
– Николай.
– Спасибо, Николай!
– Здоровья вам! – сказал я.
Он сел в скорую. Я помахал ему рукой, как другу. На машине включились мигалки, и она тронулась. Мне было приятно. Я честно был доволен собой. Во мне впервые за долгие годы проснулся хороший человек. Он во мне есть. Он во мне живёт. Этот хороший человек стоял на парковке. Весь асфальт был в крови. Вся его белая одежда была в крови, туфли. Его руки – в липкой крови.
– Нет, это не Рио-де-Жанейро, – сказал я вслух, оглядывая себя.
Через полчаса у меня суд. Я посмотрел на часы. Даже через пятнадцать минут. Но суды редко когда начинаются вовремя. Это я теперь уже знаю. Я решил сходить в уборную Леруа Мерлен, попытаться отмыться от крови, привести себя в порядок. Скажу сразу – мне это не удалось. Я только размазал кровь по одежде. На моих белых штанах было кровавое пятно сантиметров на пятнадцать. А также множество мелких пятен и капель. Моя белая джинсовая рубашка тоже была в крови. Да! В такой одежде могут и в суд не пустить. Но меня пустили. Правда, мне пришлось объяснять охране, что я оказывал первую медицинскую помощь, что я не мог бросить человека в беде. Я сказал, что опаздываю на судебное заседание. Меня пустили.
Роберт, увидев кровь, оглядел меня с каким-то презрением и даже не стал спрашивать, почему я в таком виде. Нас позвали на заседание. Я впервые был на апелляции. Три судьи: две женщины, один мужчина. И секретарь. Судьи тоже обратили внимание на то, что я в крови.
– Что с вами? – спросила судья-женщина до начала заседания.
– Простите, я до приезда скорой оказывал… первую помощь… там на парковке. А так как это было пятнадцать минут назад, я думаю… не успел бы съездить домой переодеться. Зато я теперь знаю, чем отличается вена от артерии и как оказывать первую помощь пострадавшему, – я развел руками и закончил: – Я не мог бросить человека, который истекал кровью.
Больше она ничего не сказала. Я боялся, что меня в таком виде выгонят из зала суда.
Но суд начался. Мы встали. Сели.
Мужчина, объявивший о начале суда, спросил что-то у Роберта. Роберт что-то промямлил. Я уже даже не помню что. Кстати, если вы смотрите американское кино, как там в судах красиво и театрально выступают адвокаты и юристы, то я вам расскажу следующее – в наших судах скука, а у наших юристов во рту каша. Судьи, как правило, уставшие и холодные.
Как только я это подумал, судьи удалились для вынесения решения.
– И всё? – спросил я Роберта.
Роберт пожал плечами.
Мы пролетели с апелляцией. Мне захотелось домой к Принцессе, хотя её не было у меня дома.
Добравшись на такси до дома, я целый вечер отмывал запах крови со своих рук. Нюхаю руки – пахнут кровью. Мою. Опять нюхаю. Опять, блин, пахнут. Либо это глюки. Никогда не думал, что кровь – такая сильная вещь. Только после того, как я плеснул себе на ладони ядреный Доместос, запах крови растворился, и на ночь осталась вонь Доместоса. Лучше уже вонь Доместоса, чем запах крови. Честное слово. Я никогда не вру.
- 28.05.2019