Роман Двойник, глава 33 Заточение

Ранее по ссылке 33 глава романа Двойник Лупов х

34. Заточение
Меня опять арестовали. И в обще, что у меня за жизнь такая!? Что за «ёб-твою-мать» со мной регулярно происходит!? Посадили в какой-то подвал. Просидел я в этом подвале больше месяца. Держали меня там незаконно. Прошу заметить – незаконно. Запишите. Не суда, блядь, не следствия… Кормили какими-то объедками из столовой. Раз в неделю в сопровождении охраны ко мне заходил Плешивый и Виктор Олегович в сопровождении охраны. Они зажимали носы платками, так как испражнялся и ходил по-маленькому я в ведро, которое меня заставляли выносить раз в три дня. Но иногда обо мне забывали. Вы представляете, какая вонь стояла в моей тесной камере? Своё вчерашнее говно пахнет. Но к зловониям, как и к камерам, я привык. Однако, недалеко от Кремля сидел я впервые. Слышал временами, как бьют часы на Спасской башне. Пытался ли я выбраться? Планировал ли? Да, планировал. Но пока не пытался. Так как заходили проверять меня всегда по двое вооруженных людей. Ну нереально голыми руками справиться с двумя автоматчиками. Я же не крепкий орешек Голливуда. Я не волшебник Брюс Уиллис. Я реальный солдат, который не фантазирует как очкастый сценарист дешёвого американского блокбастера.
Сегодня вместе с Плешивым и этой говно-элитой Виктором Олеговичем пришли в мою тесную камеру под Моховой аж пять вооруженных крепких охранников. Двое с пистолетами, двое с автоматами… Вернее, четыре. Пятый вышел за дверь. На стрёме – видимо. То есть, дернуть на волю нереально. Настоящий солдат первой чеченской жопой чувствует, когда можно бежать из плена. Нужен, либо серьезный план, либо его величество случай.
- Ну что, солдат, не помогает нам твой слоган: «Лупов - хуй». Два митинга прошло. Один стихийный. Второй - запланированный. Народ не желает матерится. Хуевый креатив, прямо скажем. Кто тебя к нам послал?
Плешивый достал носовой платок, высморкался и зачем-то сделал губы трубочкой. Видимо, у него это нервное. Спросил:
- Лупов послал? Зачем?
Я лишь вздохнул и не ответил. Он посмотрел на мои пальцы без ногтей, указал на них своим людям и сказал:
- Он – сукин сын… профессиональный молчун. Ногти вырваны. Откуда ты, сказочный герой? Кто тебя выдумал? Опять рыжий?..
Я молчу.
- Мы твою девушку тоже посадили. Не нравилась она нам. Никогда не нравилась. Такая… вертлявая… она.
Мои мысли слились в единый возглас – твари!
- Виктор Олегович за Старый Арбат раньше отвечал... Порядок был при нём. Старые городские особняки менял на часы и автомобили, - не стесняясь никого говорил Плешивый, - Однако, он уже давно всё осознал и принял, так сказать, неотложные меры. И благодаря этому его даже ни разу не приняли. Он делал всё так порядочно, что даже следователи им ни разу не заинтересовались. Браво, Виктор Олегович! Браво! Лупов кратно больше вашего ворует. Виктор Олегович очень порядочный вор. Да. И самый наглый – нужно отметить. С совестью – нужно сказать. Чуть-чуть.
Виктор Олегович покраснел пуще прежнего, заулыбался, пытаясь спрятать под рукав большие золотые часы.
- Ну а что? А девица эта… ваша… оказалось роет под нашего Виктора Олеговича.
Виктор Олегович вступил в диалог:
- Ну зачем же так?.. При нём… Не нужно этого, - обратился он к Плешивому.
- Да ладно тебе, - похлопал меня по плечу Плешивый, - Ты же теперь наш человек. Мы с Тобой, так сказать, если можно так выразиться, в единой связке против Лупова. А девушка эта… Надежда, по-моему? Надежда стала копать под Виктора Олеговича… Видишь, как я с тобой откровенен?
Возникла неловкая пауза, во время которой все присутствующие, включая охранников, смотрели на Виктора Олеговича.
- Сука такая, - со злостью нарушил молчание Виктор Олегович и нервно поправил свои часы.
- Сука - не то слово, - улыбнулся Плешивый и вновь обратился ко мне, - Мы тебя, солдат, подержим тут еще месяцок до выборов, а потом уж отпустим. Может быть... А если ты нам начнешь помогать раньше, то опустим пораньше. Ну, начинай говорить...
Я улыбнулся и сказал:
- Лупов - мой хуй.
Плешивый обратился к Виктору Олеговичу:
- Психиатр его смотрел?
- Смотрел.
- И что?
- Сомневается.
- Кто - сомневается и в чём?
- Во всё сомневается… гм. Психиатр.
- А это лучший психиатр?
- Самый лучший. Кремлёвский.
- Да уж, - многозначительно сказал Плешивый и обратился ко мне, - Вот видишь, ты даже психиатра с ума сводишь? Кто ты такой? Чёрт тебя побери! Марсианин? Или робот? Срешь-то ты как заправский мужик. Чем вы его тут кормите? Как будто рота красноармейцев насрала! Ну! Будешь говорить? Что тебе сказал рыжий?
Я быстро уставал от этих никчемных допросов. Однако, допросы с пристрастием ко мне пока не применяли. Плешивый перед уходом бросил к моим ногам газету и сказал:
- Почитай.
После их ухода я прочитал в газете о стихийном митинге на триумфальной площади, где протестующие выкрикивали лозунг «Лупов - хуй!». На фотографии была эффективная блондинка, которая держала самописный плакат «Оказывается, Лупов - хуй!» Вторую блондинку с плакатом огромные ОМОНовцы тащили в автозак. А другие молодые люди держали плакаты: «Лупов любит всех!». Слегка гламурный митинг, как мне показалось по фотографиям.
Однажды психиатр принес мне в камеру еще одну газету, где было написано о предстоящих выборах. Психиатр долго и тщательно на меня смотрел, потом встал, просто похлопал по плечу и сказал:
- Мы с тобой.
Я солдат и не очень умею понимать людей с полуслова. Хотя в этом «мы с тобой» была, своего рода, определенность, но я ее пока не понимал. И кого же мне напоминал этот психиатр? Не пойму! Командир бригады, который из горящего БТР-а просил подмоги…
- Две машины сожгли! Думайте, блядь! Я же не могу бросить раненных! Ёбаный в рот! Техника уже почти вся сожжена, нахуй!..
Его, по-моему, взрывом разорвало на куски. Я очень хочу забыть то, что случилось со мной в Чечне. Я очень хочу забыть, но не могу.

Далее по ссылке 35 глава романа Двойник Выборы