Восемь пальцев Али
Грибы, грибы...
Мир и покой. Мир и покой.
Али полулежал на красном в синих узорах валяном сырмаке напротив входа, пил чай, вкушал горячую лепешку, внимая, как из женской половины дома едва-едва доносились голоса, перемежаемые звонким смехом. Он радовался смеху. Он умел радоваться. Он легко это делал. Жены смеялись, а он радовался. Он любил их всем сердцем. Его киргизская душа была полна счастья и покоя. В его доме было видимо-невидимо ковров и сундуков с добром. Он был сказочно богат. Удача улыбалась ему.
Был понедельник. Али облокотился на невысокую скамейку, покрытую ковром, поднял перед собой пиалу с горячим актынчаем со сливками, с солью и пригубил... Он был холодный... У! Шайтан!
Грибы, грибы...
Идиллия рушилась. В пиале оказалось горькое креплённое пиво.
Он попробовал еще раз. Это было ледяное крепленое пиво. Именно оно. Горькое и мерзкое.
Было страшно холодно.
В моём доме у очага, у тора... Холодно... Снег... Этого не может быть.
Вмиг исчез женский смех. Куда исчезли жены богатого киргиза Али, которому вместо актынчая налили в пиалу пива? Куда вы уходите, жены мои? Жапаргул, Аяна и самая молоденькая, самая красивая Нарифа… Куда же!?
Билять! Враг мой! Тумшукка чабам! В мой дом пробрался враг! Затушил огонь. Он хочет моей смерти! Налил в пиалу крепкого пива. Но откуда я знаю этот вкус? Откуда?
Грибы, грибы...
Эй! Налейте мне актынчай, - кричал он своим женам.
Но эпчи-жак затих, пропал, растворился. Херак! И всё! Билять!
Жапаргул! - громко звал Али первую жену.
Никто не откликнулся на его зов.
Аяна! - звал он вторую жену.
Вновь никто не отозвался.
- Нарифа! - сквозь слёзы позвал третью, самую молодую, самую красивую любимую жену.
- Нарифа, где же ты!? - сказал Али.
Он почувствовал, что кто-то коснулся его руки. Теплая и нежная рука Нарифы.
Нарифа-а-а, - прошептал Али и растянулся в широкой киргизской улыбке.
Ощущение холода пропало. Стало тепло и хорошо. Особенно ногам.
Нарифа-а-а, - повторил он с удовольствием.
И получил удар по щеке.
- Сигилген ам баш!
Али!
Валяный сырмак вновь куда-то пропал. Скамейка. Сундуки. Дом. Всё пропало. Билядь!
Нафира, где ты? - спросил Али, погладив её волосатую руку.
Раздался смех. Только не женский, а грубый мужской.
Али уже третий год жил на Арбате в центре Москвы и нелегально работал дворником. Часть денег он отправлял домой, своей единственной жене Жапаргул. Потом Жапаргул, оставив ребенка родителям Али, уехала в Турцию на заработки и бесследно пропала. Али поначалу тосковал, а потом попробовал крепленое пиво. Дешево, сердито, на время забываешь себя и есть шанс увидеть любимую Жапаргул, еще более красивую Нарифу, родной Узген, где он планирует построить большой дом, о котором будут знать все горожане. Все-все. И даже родители красавицы Айчурок, которую не отдали за него замуж пять лет назад. Пусть завидуют и жалеют о том, что я не взял в жены их Айчурок. В конце концов, моя Нарифа лучше. И Аяна лучше! И даже Жапаргул лучше.
- Али! Тендек! - звали его.
Дворники Фарух и Талгат стояли над ним.
Грибы, - сказал Фарух и добавил, - Замерзаешь.
Это были друзья. Вернее, не друзья, а земляки. Вместе работали. Вместе ели, спали, дрочили…
Али с тоской посмотрел на свою лопату, которая лежала в снегу.
- Шайтан алгыр!
Али родился в солнечной стране, где снега не бывает. У него на Родине солнечно, тепло, дыни, арбузы, персики, красивые киргизские девушки. Али впервые увидел снег в Москве. Он был в шоке, когда потрогал его! Казалось, колючие кристаллы снега пронзают ладони насквозь. А в руке он тает. Здесь, в Москве, Али впервые увидел вьюгу, метель, буран. Он не очень вникал, как это это называется, но очень хорошо чувствовал на себе. Настыль. Лёд. Ненависть.
Сколько снега за эти три зимы перелопатил Али… Сколько снега! Одному Аллаху известно. «Грибы» - кричали ему, когда он уставал. «Грибы». И он грёб. Каждый день. Круглые сутки. Он ненавидел этот снег. Креплёное пиво казалось ему спасением, потому что ему снились сны про дом, про ковры, про жен, про актынчай со сливками и солью. Временами он блевал с этого пива. А сегодня отморозил нижние конечности. И ему отрезали восемь пальцев на ногах. Один отрезал Фарух. Остальные - в больнице. Осталось на ногах по одному большому пальцу. Здоровье Али было ни к черту. Москва съела его силы. Арбат убил Али психологически.
Земляки со всей Москвы собрали ему деньги на билет до Бишкека, молча посадили в вагон и отправили. Трезвого и без восьми пальцев.
Али сразу же нашел, где в поезде купить крепленого пива, выпил, забрался на верхнюю полку и смотрел сны про большой богатый дом в коврах, про чай с лепешками, про женский смех, про трёх жен: Нарифу, Аяну и Жапаргул, которая пропала в Турции. Если женщина не приезжала к своим детям, значит она нашла себе другого мужчину… Значит её нужно отпустить. Ну и пусть! В конце концов, у Али есть еще две жены: Аяна и Жапаргул… Пусть даже не наяву. Ещё ему снился Арбат и бесконечный снег. Много снега, который он ненавидел. В сугробе лежали семь синих пальцев. Один палец держал в руках смеющийся Фарух. Кетек!
Али проснулся и горько заплакал.
Сергей Решетников (С) 18 января 2014 года.
- 13.03.2017