45 глава «Свалка»

Перед этим вы читали главу 44 «Мертв официально».

Ручеек крови стекал по спине Джона. Сознание не покидало его. Но сил выбраться самому не было. Слетались вороны. Паскудные каркали.
Его унюхала молодая овчарка, которая стала усердно рыть лапами. Она добралась до лица избитого Джона Хулигана, ткнулась носом и громко залаяла.
Хозяева — двое бомжеватых молодых парней — поспешили на лай собаки.

— Шарик, чего тут? — спросил косолапый худой бомж, прибежавший первым.
Второй, одетый в старую поповскую рясу, также спешил к находке.
— Со там? — картавил он издалека.
— Пока не знаю, — ответил худой и стал разгребать компьютерный мусор черными от грязи руками.
Убрав большой монитор, он обнаружил голову Джона.
— Человек! Кажется, живой, — крикнул он подбегающему приятелю в рясе.
— Зывой? — тяжело дыша, спросил тот, присаживаясь на одну ногу и заглядывая в щель.
Счастливая собака лаяла, улыбалась и виляла хвостом.
Бомжи с трудом вытащили Джона из-под завала, посадили, прислонили спиной к куче мусора. Бомж в рясе придерживал Хулигана за плечо, чтобы тот не упал. Второй четырьмя пальцами приподнял подбородок Джона и, понизив голос, спросил:
— Эй! Друг, ты меня слышишь?
Джон с трудом открыл левый глаз. Правый затянула огромная красно-синяя гематома.
— Со за музык? — прокартавил бомж в рясе, скрестив руки на груди.
— Мужик, ты кто? — спросил косолапый.
— Джон Хулиган, — едва слышно произнес Джон. Изо рта по подбородку потекла тоненькая струйка крови.
Они засмеялись:
— Ха-ха-ха!
— Прикалываешься? — ткнул его пальцем в грудь косолапый. Джон глухо завыл от боли. Ребра сломаны. Парень в рясе отошел
от него на несколько шагов, поманил к себе худого и спросил: — Со буим деать?
— Селфи будем делать, — хихикнул тот.
Овчарка стояла рядом, наклонив голову набок, смотрела на
окровавленного Джона.

Косолапый вынул из кармана выдвижную палку для селфи, зарядил на нее телефон, присел рядом с Джоном, позвал второго:
— Айда фоткаться! Прикольно. В «Стограмм» выложим.
Началась «фотосессия». Они фотографировались с ним, обнимались, прижимались к нему, поднимали его, клали на гору мусора. Фоткались.

Потом пришли две старые бомжихи.
— Кто это? — спросила беззубая бабка с огромной родинкой на левой щеке и «героиновой» улыбкой «Мэрилин Монро».
— Со тебе, Мэрэлин? — нахмурился босяк в рясе.
К ней на помойке приклеилось прозвище «Мэрилин Монро». — Что за тип? — показала она на Джона пальцем.
— Ха-ха. Майор Джон Хулиган, — ответил косолапый, подняв
указательный палец.
— Брехня, — отмахнулась «Мэрилин», — Джон Хулиган даве
умре.
— Чего?
— Издох, говорю, ваш Джон Хулиган, — провела она указательным пальцем по своей шее, изображая перерезанное горло.
— Эй! — возмутился худой косолапый бродяга, нагнул Джона чуть вперед, чтобы показать Мэрилин Монро кровоточащую рану на спине: — Смотри сюда.
Жирные мухи сидели на незаживающем огромном порезе. Больше никто не спорил. Бомжихи также стали фотографироваться с Джоном. Которая потолще и попьянее — та даже присаживалась на Джона сверху, изображая половой акт. Дикий хохот раздавался по всей компьютерной свалке, собирая всё больше бомжей.
— Селфи! Селфи! — кричали бездомные. — Человек-пружина! Самый настоящий! Селфи!
— Где-то у него тут пружина!.. — ударил по спине Джона один из вновь пришедших подзаборников.
Хохот. Боль! Тре-емор! Джон падал на бок. Его поднимали. Он падал. Его поднимали опять.
— Давай его обоссым! — кричал бородатый босяк в помятой широкополой шляпе и синих адидасовских трениках.
Однако многие не одобрили такого намерения. Мало-помалу бродягам стало скучно. Бомжи разошлись восвояси после того, как нашли у него в трусах бумажку «Игорь Тюкин, бомж «Сибирской земли».
Джон лежал. Юшка вытекала у него из спины. Мухам неведома скука. Они роились над спиной Хулигана и ели его плоть.
Подошла бездомная, грязная чау-чау и стала слизывать кровь с головы и шеи Джона.
Мохнатая, какая-то размытая луна светила на русского солдата, человека без пружины... бывшего героя, который предал государство... «ради бабы отказался служить в ООО «Сибирская земля», — гремели СМИ и блоггеры.
Потом подошел старый ржавый хромой робот-могильщик, которого давно списали и утилизировали из-за программного сбоя. Он распугал ворон и отогнал собаку. Погрузил Джона Хулигана в свой старый ящик для мертвецов, где уже лежал разложившийся труп, закрыл двери и, прихрамывая, пошел восвояси. Свет ночных фонарей освещал ему дорогу. Джон очнулся в ящике, пришел в себя и услышал гул работающего оборудования. Он нащупал рядом лежащее разлагающееся тело и ударился головой о крышку. Хулиган стал стучать по железу и кричать, насколько хватало сил:
— Выпусти меня...
Ящик открылся. Джон со второй попытки с большим трудом выбрался. Он потерял много крови, ребра и нога были сломаны. Движения давались с трудом. Ржавый робот-могильщик поковылял восвояси... в поисках трупов.
Джон из последних сил поднялся на колено, огляделся вокруг. Нескончаемая гигантская свалка оборудования. Старые разбомбленные сервера, мертвые и едва живые компьютеры, разбитые мониторы, клавиатуры, ноутбуки, планшеты. Электронная помойка. Джон лег боком на провода, отогнал мух и отключился. Проснулся от боли. Ворона клевала его большую рану на спине. Джон дернулся, спугнул птицу, закрыл глаза...

К нему подошел пожилой человек в старой грязной одежде, присел над ним, толкнул в плечо и произнес:
— Здравствуй. Замучили фашисты? — спросил человек и, не дождавшись ответа, продолжил: — У нас есть фашисты, — пояснил пожилой мужчина. — Меня зовут Павел Докучаев, генерал армии... в отставке...

— Джон Хулиган, армия Новой... Русской Колумбии, — он попытался приподняться, однако боль опять пронзила все тело.
— Лежи, — сказал Докучаев и многозначительно кивнул головой: — У нас самые настоящие демократические фашисты — Пух, Пах и Нюх. Большие маленькие люди. И еще... Я... бомж. Я свободен. Я слишком много убивал ради них.
Хулиган нахмурился.
— Я генерал Докучаев — бывший начальник внешней разведки. Ты меня и не должен знать. — Он присел на большой старый компьютер, достал из карман фляжку и отхлебнул.

Джон посмотрел на фляжку и пошевелил окровавленными губами.
— Я узнал часть правды о том, что Пах и Нюх любят юных мальчиков... — продолжал генерал. — Мальчиков... пяти-семи лет. — Я узнал об этом, — произнес Докучаев, поднялся на ноги, взял в руки жесткий диск и кинул его в ворон. — Многие знают. Но молчат. Боятся. Поэтому я и говорю — демократический фашизм. А ты — политический?
Хулиган не ответил. Его бил озноб.
— Холодно? — спросил Докучаев.
Джон утвердительно моргнул. Докучаев не умолкал: — Лиза Богоявленская... Прекрасная девушка, ставшая
ладонником. Однако коитус с ней тебе будет сложно производить, — улыбнулся он.
Джон закрыл глаза, отвернулся. Докучаев дернул его за ногу и продолжил говорить:
— Дело в соитии. По другому никак. Всё остальное бабушкины сказки и лирика онанистов-романтиков. И правда — она всегда страшна. Однако я здесь из-за принципа... Ибо даже у всякой любви есть свои принципы. Моей любовью была Родина... В чем дело? Скажи мне.
Джон повернулся к генералу, сурово посмотрел ему в глаза, но ничего не ответил.
— А вот это уже другое дело. Если вас в пятницу нашли в луже крови... Значит, что-то здесь не так. Значит, вы зомби. И пятница не прошла для вас даром. — Докучаев вынул из кармана маленький толстый пистолет, направил на Хулигана и продолжил: — Самопожертвование — это штука не наказуемая, но приказ есть приказ, — он другой рукой достал из кармана смартфон, нажал кнопку и начал диктовать. — Именем закона, на основании Устава общества с ограниченной ответственностью «Сибирская земля» приговариваю Джона Хулигана к расстрелу... через... «Через» — такого слова нету. Просто к расстрелу. Приговор привести в исполнение... немедленно. То есть — откладывать нельзя. Итак. Кстати, умирать не больно.
Экс-генерал направил пистолет, взвел курок и громко выдохнул:
— С богом, солдат.
Прозвучал выстрел. Джон не почувствовал боли. Из виска Докучаева хлестала кровь.

Через несколько секунд генерал рухнул. «Божье провидение», — подумал Джон.
— К хорошим людям смерть приходит внезапно, — послышался знакомый голос.
Джон обернулся и увидел улыбающегося Ивана Бастона.
— Матрица любит тебя, Джон Хулиган, — поднял руки к ночному небу император и продолжил: — Иван Бастон — твой друг. Помни об этом, Джон, солдат без пружины. Иван добрый. Я подобрал для тебя пару-тройку замечательных самок. Цыпочки! Целочки! Соски... мама не горюй... Ты готов? К операции? Пружины в тебе нет. Ты простой слабый человек. Инвалид. Доходяга. К тому же, официально — ты умер. Я предлагаю тебя воскресить. Как положено в старых легендах. Я дам тебе силу, мощь и власть. — Иван засмеялся: — А?
— Нет, — прошептал одними губами Джон.
Вдруг появилась она. Лиза Богоявленская — самая прекрасная ладонница. Джон едва сдержался, едва не бросился к ней в объятия, но руки и ноги совсем не слушались его. А она была мощная... Лиза. Она была сильной ладонницей. Красивой. Между мужчиной и ладонницей очень сложно было представить акт совокупления. Очень сложно.
— Да, — выдавил из себя Джон.
— Прекрасно! — хлопнул в ладоши Иван Бастон и громко крикнул: — Карету нам!

Далее читать следующую главу романа «Реалити-шоу ВОЙНА», глава 46, «Беременная невеста»

Купить книгу Сергея Решетникова Реалити-шоу ВОЙНА, 260 графических иллюстраций.