18 глава: Бар, такси, полиция, полковник, папа
В ночь после встречи с Анастасией в «Большом» я пил больше обычного. Я хотел что-то затопить внутри себя. Видимо, это был страх. И страх не умирал. Он не умирал, даже когда бармен меня выгнал из бара. Бармен устал слушать мой бред. Я вёл себя как свинья, поссал у бара. И он выгнал меня за шиворот. Падая в лужу, я кричал:
– За что? Верните мне мои цветы!
Но меня никто не слушал.
Я, шатаясь, побрёл пешком по Лубянке на Сретенку. Упал на Сухаревке в грязь. Потом прятался от полиции. Потом наконец-то нашёл метро. Но поезда уже не ездили. Я достал айфон, попытался вызвать Яндекс-такси. Ничего не вышло. Тогда я понял, что единственный шанс попасть домой – это поймать машину на улице… Таксомоторы стояли чуть поодаль. Я подошел к одному из них и назвал адрес.
– Садитесь, – сказал таксист.
– Ничё, что я пьяный?
– Садись.
– Только я вам с карточки деньги пере… переведу, а то у меня мелких нету. Только пятёрка…
– Я дам вам сдачу с пяти тысяч.
– Да не, не надо (я икнул). Не… не утруждайте… (я икнул) себя.
– Не проблема. Я дам сдачу с пяти тысяч.
– А скоко… за скоко вы меня довезете домой?
– За пятьсот.
– Ууууу… Долговато – пятьсот.
– Ночной тариф.
– А-а-а. Теперь мне ясно. Теперь мне всё понятно. Ночной тариф. Ну ладно. Выбора нет. Полетели.
Мы доехали очень быстро. Ночная Москва, как правило, пуста. Он дал мне с пяти тысяч сдачи. Я визуально осмотрел деньги. Темно в салоне. Да нет. Хороший человек. Сразу видно.
– Пока, хороший человек, – захлопнул я заднюю дверь и пошёл к подъезду.
Дальше я не помню.
Я проснулся в четыре утра от какой-то необъяснимой внутренней тревоги. У меня в душе живет зверёк по имени Чуйка. Я ему верю. Я чую, когда что-то случается. Я не помню, как я вчера поднялся домой. Я вспомнил, что взял у таксиста сдачу.
Сейчас я достал деньги из кармана, включил свет, а это оказались бумажки. Фальшивка. Написано красным: «не является платежным средством». Таксист меня обманул. Ай да попал, Николай Сергеевич. Один мошенник попал на другого мошенника. Я доверчивый. Я люблю, когда мне доверяют, и доверяюсь сам. Гребаный таксист – нагрел на пятёру. Голова трещала. После вина в ресторане я мешал водку с пивом. А потом ещё заливал это бурбоном. Я убивал в себе страх. Убивал в себе совесть. И ещё обоссал бар. Где-то лежит моя сумка с оборудованием. Я брал её в ресторан. Работал, пока ждал Анастасию. Я всегда ношу оборудование с собой. Я опять поднялся с кровати, стал искать сумку. На кухне – нету. В комнате – нету. В шкафу – нету. Нигде – нету. И тут я занервничал по-настоящему. Грёбаный таксист не только кинул меня с пятёрой, но и украл мою кожаную сумку. А там всё оборудование: два айфона, пять смартфонов на андроидах, один айпад, два планшета на андроидах и паспорт. Грёбаный таксист. Я накинул на себя джинсы и рваную футболку. Нашёл заграничный паспорт. И вышел на улицу. Я пока не понимал, что буду делать. Но загранпаспорт я с собой прихватил. В нашем районе только в одном зачуханском магазинчике торговали спиртным по ночам. Ментов пэ-пэ-эсников там бесплатно кормили беляшами, поэтому они смотрели на нарушение закона сквозь пальцы. Там можно было рассчитываться только налом. Я зашёл в магазин, купил две бутылки пива и холодный беляш. Одну бутылку выпил прямо в магазине. Мерзкий беляш съел на улице. И тут же выпил вторую бутылку пива. Полегчало. Оборудования у меня украли тысяч на пятьсот. Такие дела. Если я не найду оборудование, я умру с голоду.
Время пять утра. Я включил вотсап, хотел позвонить Пашке. Но Пашки не было, Пашка умер. Я пошел в полицию. Пьяный в зюзю. Стучу в будку. Автоматчик просыпается.
– Что надо?
– Заявление написать. У меня украли оборудование и паспорт.
– А утром никак?
– А как же по горячим следам? Пусти меня, автоматчик. Пробовал стрелять-то из этой «Ксюхи»? – показал я на укороченный АКС.
– Прицельность… херовая. Согласен? – сумничал я.
– Да, есть такое дело. И рикошетит сильно.
– Да. Пусти меня – заявление написать. Дело неотложное.
Он открыл ворота. Дверь в участок была открыта. Я вошёл.
За решёткой было стекло. За стеклом сидела полная девушка в полицейской форме. Дырка в стекле была такой маленькой, что непонятно было, что можно через эту дырку подать. Только паспорт. И скрученный лист формата А4. Я нагнулся над дырочкой и сказал:
– Меня… это… ограбили.
Девушка даже не подняла глаз, продолжала что-то писать авторучкой:
– Что у вас случилось?
– Я же говорю – меня ограбили. Оборудование, деньги, паспорт и… и… это… цветы…
– Цветы?
– Да, цветы. Восемьдесят алых роз.
– Восемьдесят алых роз?
– Да, восемьдесят алых роз.
Она впервые подняла на меня круглое лицо с бесцветными глазами:
– Почему чётное число? Вы были на поминках?
– При чём тут поминки? Нет, я не был на поминках. Я не помню точное количество цветов. Может быть семьдесят девять. Или восемьдесят три… Это неважно.
– В полиции всё важно. И всё, что вы говорите, может использоваться против вас.
– Но вы же не ведёте протокол. Вы пишете… какую-то… х… хрень… Пишете авторучкой. Кто в двадцать первом веке пишет авторучкой?
– Мы в отделении пишем авторучкой. Где вас обокрали?
– Я был в ресторане… на Петровке… со своей девушкой…
– А где девушка?
– Ну-у она уехала. Она пока ещё не совсем моя девушка. Мы вместе решаем её психические проблемы. Психические… И это… психологические проблемы. Понимаете, у неё сожгли дом, убили мужа… мы сидим в «Большом»…
– У неё сожгли дом и убили мужа? У нее, по-моему, проблемы побольше ваших. Разве не так? А вы пришли потому, что у вас украли букет цветов? Семьдесят девять или восемьдесят три… А почему же девушка не пришла?
– Но ограбили-то сегодня меня. Паспорт, оборудование, деньги и… и цветы… Понимаете?
– Восемьдесят алых роз?
– Ну, я не помню… Может быть, семьдесят девять, может быть, восемьдесят пять…
Она положила руку на стол, демонстративно зевнула и сказала:
– Посидите вон там. На стульчике. Дежурный скоро будет.
Вдруг она стала меня разглядывать и потом сказала:
– Да вы же в дым пьяный.
– Но и что, что я пьяный. Если я пьяный, то мне не нужно помогать?
– Вы уверены, что вас ограбили?
– Да, уверен, – я сел на стул: – А когда придёт дежурный?
– Не знаю.
– А кто знает?
– Никто не знает.
Страшно не то, что мне пришлось ждать. Страшно то, что пиво, которое поначалу мне помогло, отпустило. Заиграла печень. И началась безумная головная боль. Началась паника. Мне срочно нужно пиво.
– Можно я схожу домой на пятнадцать минут?
– Попробуйте, – сказала, улыбаясь, пышная девушка.
Я вышел из отделения, подошёл к будке, постучал, выглянул сонный автоматчик и спросил:
– Что?
– Выпустите меня. Понимаете… Дежурного пока нет. Я минут на пятнадцать сбегаю домой. Посру. Я тут недалеко живу.
– Бумагу от дежурного принесите. Выпущу.
– Но дежурного нет.
– Тогда ждите. Там туалет есть. Бумагу спросите у девушки…
– Может, пустите?
– Не имею права.
– Пятнадцать минут назад вы не хотели меня сюда запускать. А сейчас не хотите выпускать…
Мент протёр свои глаза и сказал:
– Не имею права.
– Впустить имеете право, а выпустить – нет?
– Так точно. Такой порядок. Ты чё, тупой? Неси бумажку, отказ, талон-уведомление или ещё что-нибудь…
– Бумажку? Без бумажки вы меня не выпустите?
– Без бумажки – нет.
– Да ладно! – возмутился я.
Он закрыл свою будку. И опять, видимо, лёг спать.
Я вернулся в отделение. Девушка с улыбкой спросила:
– Сходили домой?
– Нет. Без талона-уведомления меня не выпускают.
– Такой порядок. Садитесь, ждите дежурного.
Внутри меня всего переворачивало. В голове стучало молотком. Когда же придёт этот дежурный? Когда похмелье плюсуется к проблемам – у меня начинаются панические атаки. Холодный пот стекал по моей спине. Перед глазами начались видения. Но не Бог ко мне пришёл… Ко мне пришёл дьявол. Толстая бледнолицая девица с прозрачными глазами. Я хотел забрать у неё авторучку и выколоть ей глаз. Оба глаза.
Я схватился руками за решетку, затряс её и закричал:
– Позовите сейчас же дежурного. Преступников нужно ловить по горячим следам. Этот таксист украл у меня оборудование, паспорт, деньги и цветы… Вызывайте срочно вертолёт. Объявляйте план перехват. Ублюдки! Я плачу налоги, чтобы вы получали деньги. Я вас кормлю. Грёбаные полицейские.
Я орал благим матом. И гремел решёткой. Круглолицая девочка напугалась. И нажала на какую-то кнопку. Выбежал сонный полицейский в майке. Он был мельче меня. Уставился мне в подбородок, заорал и забрызгал слюной:
– Чё ты орёшь?!
Я закричал в ответ:
– Мне нужен дежурный.
И я опять начал трясти решётку.
– Я дежурный, – схватил он меня за руки и повалил на пол.
Но я не собирался сдаваться. Я начал с ним бороться. Я мог ему даже врезать с правой. Но вовремя одумался. Внутренний голос во мне закричал, что это сопротивление полиции или даже применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти – наказывается лишением свободы до десяти лет. Я легко мог поехать этой ночью на десяточку, если бы двинул ему в морду. Потом бы мне пришлось убить автоматчика в будке… И тогда всё. Я убийца. Небо в клеточку, друзья в полосочку. Я слез с полицейского, поднял руки вверх и сказал:
– Всё-всё. Сдаюсь. Гитлер капут. Ничего не было. Извини меня, пожалуйста. Мне просто нужна помощь. Меня обокрали. Помогите мне, – и я заплакал.
Дежурный вскочил на ноги, достал наручники. Развернул меня лицом к стене. Но понял, что я не сопротивляюсь, что сегодняшний эксцесс может стать большой проблемой для него, ведь он спал в своё дежурство… Он положил наручники в свой карман, посмотрел на испуганную девушку, указательным пальцем коснулся своего носа, мол, тихо, и сказал:
– Дай ему бумагу, пусть пишет черновик заявления. Всё хорошо. Все успокоились.
Я понял, что Бог меня миловал и по этапу за нападение на полицейского я не поеду.
Я быстро написал заявление. Он к этому времени уже надел на себя серо-голубую рубашку с капитанскими погонами.
– Щас мы перепишем заявление по форме. Фамилия-имя-отчество?
– Степанков Николай Сергеевич.
– Ты не написал, где работаешь.
– Нужно вызвать вертолёт. И найти этого таксиста. Даже выключенными можно отследить мои телефоны, мои сим-карты. Там девять смартфонов андроид, три айфона, три айпада, три планшета на андроиде… пять секретных чипов… деньги… паспорт… и букет цветов… алые розы…
Капитан почуял неладное и перешел на «вы»:
– Зачем вам столько оборудования? И зачем вам розы?
– Я служу… служу отечеству.
Капитан удивился:
– Да ну?
– Я полковник Федеральной службы контрразведки Российской Федерации.
Капитан офигел:
– Полковник?
– Скорее поднимайте вертолёты и ловите этого таксиста. В этих айфонах, смартфонах и чипах много секретной информации.
Я отчеканил:
– Государственная тайна. Понимаете меня, капитан? Накажут не только меня, но и вас – за бездействие.
Капитан изменился в лице:
– Покажите удостоверение.
– Вы что? Я полковник контрразведки. Вы хотите, чтобы я таскал корки в карманах трико? Или носил погоны полковника на водолазке, когда выполняю секретные задания?
– Но вы пьяны.
– Конечно, пьян. Такая служба. Нужно соответствовать, так сказать… массам. Вызывайте вертолёты, а то вас завтра сделают обычным патрульным в метро. И будете до самой пенсии ловить нелегалов.
– Да у нас нет вертолётов. У нас сейчас три патрульные машины, да и то одна рессоры меняет с девяти вечера. Где мы найдём этого вашего таксиста? Как?
– Это ваша задача – найти преступника.
– Да знаю я.
У меня зазвонил айфон, номер определился, звонил бармен:
– Слушаю.
– Слушайте, вы вчера, извините, обоссали мой бар. Это раз.
– Вопрос решим.
– И второе. Ваша сумка с телефонами, паспортом и денежными средствами лежит у нас. Мы ничего не трогали.
– Отлично. Я всё заберу.
Капитан потянулся за моей трубкой:
– Кто там? Дай я.
Он взял у меня трубку, включил на громкую связь и представился:
– Капитан полиции Новицкий. Пропавшее оборудование у вас?
– У нас.
Капитан зачитал по бумажке:
– Девять смартфонов андроид, три айфона, три айпада, три планшета андроида, пять чипов, паспорт, деньги… и букет цветов… розы алые… Восемьдесят единиц.
– Цветов нету. Цветы он вчера подарил официантке, на которой обещал жениться… Официантка уволилась.
– А деньги?
– Тысяч десять там, по-моему… Мы не считали. И количество айфонов не считали. Никто ничего не трогал. Мы поняли, что человек непростой… Он часто у нас напивается и про женщин своих говорит… Что они его бросают…
– Так, значит, слушай меня сюда… Мы сейчас приедем – всё оборудование заберем.
– Он у меня тут бар обоссал…
– Заплатим. Он заплатит. И ты будешь молчать об этом. Понял?
– Да.
– Адрес! – скомандовал капитан, вошёл в роль настоящего следака.
– Улица Рождественка, дом пять дробь семь, строение шесть.
– Я записываю: улица Рождественка, дом пять дробь семь, строение шесть. Всё.
Капитан передал мне трубку.
– Вас увести… в бар? Или ты сам? На такси… Когда всё получишь, нужно будет написать отказное, что всё в порядке, дело расследовано, особо отличившихся, так сказать, просим представить к наградам. И так далее. А цветы ты официантке подарил…
– Да, я понял.
– И бар у него обоссал.
– Случайно вышло. Ну что, капитан, спасибо за службу.
Я протянул ему руку, он пожал мне руку.
Он улыбнулся и добавил:
– Аккуратнее нужно с алкоголем. Родина у нас одна. И вертолётов у нас не хватает на случай перехвата таксистов.
– Зато у нас порядочные бармены. А, да… Тут ещё одно дело. Мне таксист поддельные деньги… тиснул… Я ему дал пятёру, он мне бумажки на сдачу…
– Что, будем опять поднимать вертолёты? – засмеялся он.
– Да нет. Не надо. Бог ему судья. Спасибо, капитан. Спасибо за службу, капитан Новицкий. Вы хороший полицейский.
Он отмахнулся от меня.
– Пока, капитан.
Я поехал в бар, забрал своё оборудование. Потом позвонила дочь. Я предложил поехать в магазин. Купить ей на зиму одежды. Она привезла из Красноярска шубу. Я сказал, что в шубах в Москве никто не ходит, непрактично, да и климат не тот. Мы поехали в торговый центр. Мне было ужасно плохо. Дочка мерила одежду и демонстрировала её мне. Я говорил: «Мне нравится» или «Очень клёво». Она была красивая и счастливая. У нее теперь есть папа, какой – никакой. Ещё я думал об Анастасии. Об Алисе. О Джамиле. О Принцессе. О всех моих женщинах, которых я любил, которых недостоин, которым я так и не принес счастья. Я их и сейчас люблю. Также я подумал о том, что счастье я должен принести своим дочерям. Лучше поздно, чем никогда.
А потом я задремал на пуфике. Дочка подошла ко мне и сказала:
– Пап.
Я проснулся. Я не расслышал или мне показалось?
– Пап.
– Да.
– Твоя кредитка не прошла. Надо ещё раз.
– Хорошо. Пойдём.
Это был самый счастливый день в моей жизни. Она назвала меня «папой». Я папа.
14 сентября 2021 года.
- 14.09.2021